pruebas escolares

Asia/Rusia/Noviembre 2016/Noticias/http://ng.sb.by/

Mинистр образования озвучил планы масштабных изменений: со следующего года предполагается предоставить абитуриентам возможность сдавать не три теста, а четыре; с 2019 года вводится независимая аттестация за 9-й класс; еще через год — национальный экзамен за 11-й.  С 2020 года ожидаются новые правила поступления в вузы, а итоги ЦТ предполагается сделать действительными в течение двухлетнего срока. О самой форме тестирования спорят уже давно — эффективно оно или нет, как лучше проверять знания абитуриентов? А может, пора вернуть “старые добрые” устные экзамены по всем предметам? Об этом рассуждают наши эксперты.

Валентина Леоненко, кандидат исторических наук, доцент Проверка знаний в виде теста удобна — она позволяет оперативно выявить, насколько хорошо или плохо ученик усвоил материал. Но делать масштабное тестирование по предметам итоговым этапом контроля уровня знаний по окончании школы — это было и остается крайне спорным и неоднозначным решением. Конечно, можно возразить, что в России уже не первый год существует практически аналогичная система — ЕГЭ и мы не придумали ничего нового, скопировав образец. Но нужно ли говорить о том, насколько российское общество недовольно этим единым государственным экзаменом? Против выступают не только родители, но и многие преподаватели. Централизованному тестированию у нас исполнилось уже более десяти лет (первый опыт был в 2005). В качестве обязательного испытания оно было утверждено в 2008 году. Сейчас именно суммарные баллы, полученные на ЦТ, определяют поступление в высшее учебное заведение. По прошествии времени можно делать определенные выводы о том, насколько эта система оправдала или не оправдала себя и чего в ней больше — пользы или вреда. И, как мне кажется, отказ от годами испытанной советской экзаменационной модели был ошибочным

Посмотрите, как стремительно сокращается процент гуманитарного знания в учебном процессе. В советское время в вузах он составлял 25% от всех учебных дисциплин. Сегодня этот показатель не превышает 6—8%. В итоге у молодежи наблюдается косноязычие, неумение высказывать и грамотно формулировать мысли. Формируется так называемое клиповое сознание. И, как мне кажется, в этом процессе огромную отрицательную роль, помимо всего прочего, играет и ЦТ. Начнем с того, что, когда человек отвечает устно, он развивает мышление, обогащает лексикон понятиями и терминами. Тесты же закладывают знания в прокрустово ложе, чтобы их удобно было изображать схематично. Для того чтобы “угадать” ответ, нужно не думать, а просто зубрить.

Тестирование — это всего лишь одна из форм оценки знаний, оно имеет право на существование. Но нельзя возводить его в абсолют, потому что подходит оно исключительно для математики, физики и химии. Сдача литературы, истории и всех прочих предметов гуманитарного цикла в виде тестов сводит на нет все усилия учителей-предметников. Получается, мы одинаково оцениваем и того, кто всего лишь имеет “усеченное” представление о художественном произведении или историческом событии, и того, кто имеет глубокие знания? О какой объективности тогда может идти речь? Существует и еще один немаловажный момент — бывают ситуации, когда человек попросту теряется от стресса. На устном экзамене у него есть возможность реабилитироваться. На тестировании же это невозможно.  В свое время мы чуть было не разрушили советскую систему образования, которая была лучшей в мире. И на ее обломках стали строить то, что было заимствовано из мирового опыта (в данном случае западного). А сейчас уже начинаем понимать, что не все то золото, что блестит. В любом процессе важен конечный результат. И если сравнивать, то разница ощутимая. Например, в СССР в 20-е годы 76% населения было неграмотным, а потом стало самым читающим обществом в мире. Сейчас, используя “новые” достижения мирового образования, мы скатились к тому, что многие студенты хорошо считают, отлично владеют компьютерными технологиями, но совершенно не интересуются ни литературой, ни культурой и даже читают по слогам.

Непонятно, почему в ответ на мои сомнения в честности тех или иных экзаменов мне отвечают, что нельзя делать заявления, не имея доказательств. Но вот вам элементарный пример — в каждом магазине и на рынке есть контрольные весы. Если есть желание проверить, не обманули ли вас, продавец не станет тут же кричать про клевету и грозить судом. На рынках за качеством продукции следят и руководство, и санэпидемслужба. Но покупатель имеет законное право усомниться в качестве. И тоже никому не придет в голову возмущаться: “Мамой клянусь, у меня все без обмана!” Любые современные системы стараются выстроить так, чтобы даже не возникало сомнений в честности, а вероятность ошибки или злоупотребления была сведена к минимуму. Например, за банковскими переводами можно следить в онлайн-режиме. В общем, это нормально и правильно, когда работу делают одни, экспертизу другие, а контроль третьи. В случае экзаменов нужна такая же схема — прозрачность и доступность информации, когда в ответ на любые сомнения администрация учебного заведения предлагает провести независимую проверку фактов, которые породили эти сомнения, а не “вызывает на дуэль”.

Fuente:
http://ng.sb.by/obrazovanie-4/article/test-imeyu-2016.html

Fuente imagen:

https://lh3.googleusercontent.com/pBJhQQ-KIfg6AsmhAe76RROV_3khlmWVmy8GftwxghYxrcsJmV96N2u9LNKiO3cipk9ndw=s85